«Для России Иран – одни из ворот для «поворота на Восток», а для Ирана Россия – «поворот на Север»», — такое мнение в статье для ИА REX выразил Станислав Тарасов.

После того, когда стало очевидным то, что введенные из-за украинского кризиса антироссийские санкции «закрыли Европу», прорыв Москвы на Восток с преодолением препятствий в отношении внешней торговли является для нее стратегической необходимостью.

В результате актуализировались проблемы создания новой логистики, особенно в направлении транспортного коридора «Север — Юг», соединяющего Индийский океан с Россией и Европой, где нужно всё довести до уровня системной определенности с учетом изменившихся внешнеполитических обстоятельств. Речь идет о южном мультимодальном маршруте, который раньше не был серьезно востребован, но начал пользоваться спросом только в последнее время. Это путь из Индии от порта Мумбаи через иранский порт в Персидском заливе Бендер-Аббас. По оценке экспертов, грузы по этому маршруту доставляются быстрее, цены приемлемы. Но есть проблема с провозными способностями: железная дорога тут не достроена, нет необходимой инфраструктуры, включая порты. Именно этому направлению сейчас стало уделяться повышенное внимание, однако уже не в силу прежних расчетов, согласно которым новый маршрут станет более дешевой и короткой альтернативой пути через Суэцкий канал.

Во время недавнего визита в Иран для участия в саммите «астанинской тройки» президент России Владимир Путин заявил, что Москва готова построить участок железной дороги Решт — Астара на территории Ирана, что будет способствовать «восстановлению транспортной инфраструктуры на Южном Кавказе с выходом на Иран и запуску коридора «Север — Юг». «Сейчас, как вы знаете, по маршруту «Север — Юг» уже пошел первый экспериментальный, пробный железнодорожный состав. Это короткий маршрут с выходом на южные порты Ирана, а здесь дорога в Персидский залив и в Индию, — пояснил Путин. — Есть один конкретный участок: Решт — Астара. Это небольшой участок на иранской территории, 146 километров. Вопрос там заключается в том, чтобы построить участок, повторяю, всего 146 километров. Российская сторона готова это сделать. Нам нужно договориться об условиях этого строительства. Надеюсь, мы сейчас приступим к конкретной работе. Потом, сама работа для нас интересная, это, по сути, импортная работа, импорт наших услуг для ОАО «РЖД».

При этом Путин подчеркнул, что в строительстве этого участка заинтересован и Баку и что этот вопрос обсуждался на встрече с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым в рамках Каспийского саммита. Иранская сторона также заявила об активной поддержке такого предложения. Напомним, что этот проект стартовал еще в 2009 году при участии Азербайджана, но до недавнего времени по разным причинам оставался в «подвешенном» состоянии несмотря на активные усилия Баку склонить Тегеран к строительству железной дороги Астара — Решт. Но дело стало сдвигаться с мертвой точки только после реального подключения к проекту России и осознания Ираном новых геополитических реалий. Таким образом может появиться непрерывное железнодорожное сообщение между Россией и Ираном и снизится стоимость перевозок по маршруту между Мумбаи и Санкт-Петербургом.

Но дело не только в том. Произойдет существенная переориентация грузопотока по будущему МТК «Север — Юг» на российском направлении. Помимо этого, новые коммуникационные возможности приведут к активизации интеграционных процессов конкретно между Ираном, Азербайджаном и Россией. Такой ход событий неизбежно скажется и на политическом взаимодействии этих стран, которые будут решать проблемы уже с учетом серьезные общих экономических, транспортно-логистические вопросов. В то же время этот проект заметно повышает роль в Закавказье России и Ирана, создает определенный противовес влиянию там Турции и в целом укрепляет транзитное положение Ирана не только на Ближнем Востоке. Не случайно духовный лидер Ирана Али Хаменеи на встрече с Путиным заявил, что «этот проект позволит завершить транспортную линию «Север — Юг» и принесет пользу обеим странам». Вот почему пробуксовка со строительством участка железной дороги Решт — Астара объясняется не только традиционной медлительностью иранской бюрократии или недостатком финансирования.

Просто теперь снижается значение роли так называемого Зангезурского коридора, через который Баку планирует наладить коммуникации с Нахичеванью с выходом на Турцию через территорию Армении. Более того, учитывая украинский кризис и отсутствие безопасности в некоторых частях Черного моря, использование иранского маршрута будет важно и для европейских стран. Москва дает понять, что ее выбор на расширение сотрудничества с югом Евразии через транспортные артерии Прикаспия и Ирана имеет долгосрочный характер. В той связи она будет менять и фокус внимания на проблемы Закавказья. У нее, как и у Тегерана, появляются новые стимулирующие мотивы действий. Для России Иран — это одни из ворот для «поворота на Восток», а для Ирана Россия — «поворот на Север». Их взаимодействие может выйти за пределы транспортного проекта и обрести значение трансрегионального интеграционного проекта под названием «Меридианная Евразия». Так что на Большом Ближнем Востоке грядут большие перемены.